Фотоальбом: http://foto.mail.ru/bk/dragon74/2
****
2 августа –прибытие в Екб.
Утро в родном городе было ясным; и, до границы с соседней областью, любовалась летними пейзажами под голубыми небесами.
На подъезде к Екб, небо закрыло страшенной тучей, в городе нас встретила стена дождя и «глубокие как реки тротуары».
В подземном переходе приветливая женщина объясняет, где выбираться наверх к нужной остановке – я в благодарность покупаю её продукцию – мягкие шерстяные носочки. Через какой-то час, раскладывая свой рюкзак, выясняю, что все деньги остались дома: при мне только остатки той тысячи, что была в кармане на билет до Ек – покупка носочков в этой ситуации необычайное мотовство. Начинается лихорадочная возня на тему хде взять денег: часть выклянчиваю в качестве оплаты мобилы у Кунцевича, часть планирую занимать у Зины и Саши. Тем временем мы с хозяином предаёмся увлекательному процессу составления походного меню из приготовленных им продуктов: на столе горы жестянок, причем кроме тушенки мелькают какие-то банки с кукурузой, горошком, помидорами в соку и подобной ересью.
Я протестую, Кунцевич соглашается и с доброй улыбкой складывает всё в рюкзаки и мешки; так я знакомлюсь с манерой руководства в этом походе. Мне поручено переупаковать 50 пачек «овсянки с фруктами» в нормальную тару и вся кухня заполняется порожними пакетиками.
Меж тем подтягивается наш новый коллектив: первым оказывается петербуржец Сергей, в прошлом милиционер, ныне работник типографии. Он столь эмоционально рассказывает, как уже второй раз пытается отыскать на Ивановском кладбище могилу Золотарёва, что мне становиться как-то даже боязно: как же он на перевале-то будет реагировать?
Приезжаю к своим. Зина устала за день, но – приходится шагать к терминалу и вот у меня в кармане две вполне солидные бумажки. Мы начинаем хлопоты к ужину и вдруг я в очередной раз хлопнув ся по карману денег там не обнаруживаю. Дав круга четыре по квартире, я севшим голос извещаю Зину…. Вполне предсказуемо та говорит: если денег надо – то можно сходить ещё, но, мне кажется ехать тебе НЕ НАДО.
После очередного круга отчаяния денежка находится за ножкой диванчика. Спать меня укладывают на балконе: «для адаптации», но чтоб это было не столь резко – под несколькими пухлыми одеялами. Достойно выдержав это испытание, смело еду обратно на Пионерскую.
3 августа Екб,
В квартире произошли некоторые подвижки, большая часть вещей уже упакована. Быстренько выбираю себе общественную ношу – соль и сахар аккуратно помещаются в моём скромном рюкзачке. Доупаковаться мне помогает Женя, пристёгивая эспандером пенку сбоку.
На прощальный обед нас приглашает милая супруга Кунцевича Ольга: борщ, бутерброды.
Шумные и мощные мужчины, кажется, заняли всю кубатуру маленькой кухоньки - скорее на простор.
На вокзале к нам присоединяются Женины сын и дочка, где-то по дороге незаметно подходит Люба и также незаметно выясняется, что в Ивделе нас ждёт девятый участник. Хе-хе… Надежда только на то, что у нас женская часть многочисленнее.
Наконец появляется человек, которого я откровенно побаивалась: коллега-форумчанин КАН. Александр Николаевич живьём гораздо безобиднее, чем на фото, обликом схож с ёжиком из мультиков.
Вагон оказался какой-то «нежелезнодорожный»: в автобусных креслах нам предстояло просидеть 11 часов. Место мне досталось рядом с Сашей, он, похоже совсем не догадывается с какой «змеюкой» угодил в соседи: щедро угощает домашней едой и мы аппетитно хрумкаем дорожную курицу с огурцами. После ужина пришлось признаться («Гена Бобков - это я!») Изумлению (и кажется возмущению) не было предела: «я думал Хельга молодая!» - Вот блин. После его ужина - что я могу возразить… какая уж есть… какая есть. Но по жизни выяснилось Саша – мужик добрый, щедрый и отходчивый. В дальнейшем мне было с ним очень легко и славно в этом походе. И – весело!
4 августа Ивдель-Ауспия
Глухой ночью мы как парашютисты выпрыгиваем из вагона в темноту – это станция Ивдель, вернее – окраина достаточно далёкой станции – состав был какой-то немерянно-длинный.
Нас уже встречает седой мужчина и длинный как ветка укропа, шумный парень. Это по него Кунцевич говорил: «Виталик унесёт ВСЁ»?! Да это же ребёнок совсем – по потёмкам мне кажется, что парнишке лет 18…
Карета подана! В кабину «Урала» наши девушки садиться отказываются, и туда загружается Кунцевич и я. Степенный водитель все 7 часов дороги ведёт разговоры про житие в этих местах, о беззаконном начальстве и народных бедствиях. Что-то конечно меняется в России и «Урал» - это не тройка почтовая, но кроме этой детали всё неизменно уже много столетий.
Все семь часов под колёсами битый грейдер, ямы с водой, остатки гатей, ближе к горам – броды на маленьких речухах..
Поздним утром взбуровив воду в очередной речке наш грузовик тормозит на помёрзлой полянке: «Приехали!» Выбирается из кузова потрясённая и помороженная братва.
На полянке начинается броуновское движение: вдруг выясняется, что вопреки озвученному в Екб, плану мы на этой полянке не стоим, а куда-то с неё уходим. Что-то лихорадочно прячут в закладку, мы быстро-быстро переодеваемся, расхватываем оставшееся на полянке имущество: «Оля, возьми картошку!» и куда-то улепётываем. «Буквально рядом, за полкилометра». Эти полкилометра состояли из пары км вдоль битой и грязной автодороги и пары километров по лесной тропинке.
Стоянка «Кедровая» - по дороге там и тут валяются продырявленные железные листы –народ добывает кедровые орешки. Мы валимся наземь, выползаем из-под рюкзаков и тоже начинаем шарить по окрестностям: грибы, черника, и кедровые орешки! Вода в ручье – рай земной! К вечеру теплеет. Начинаем творить ужин – грибы с картошкой вызывают всеобщий восторг. Наелись – вспомнили, что Саша отстал. Нашелся он совсем рядом - всего в ста метрах от стоянки и был очень рад тому, что идти до нас - так мало. Вообще этот день многих сильно вымотал: бессонная ночь в креслах, дорога в кузове и мерзкая склизкая дорога. Поэтому дальше мы не пошли и вечер провели в поисках шишек, игрищах с бензопилой и поедании всяческих запасов с тайной целью – облегчить именно свою ношу. Для этого я, например, пыталась намекнуть, что две бутылочки с солью - многовато, но ласково улыбнувшись, Ку поставил меня на место: всё надо принести на перевал, в том числе кило соли и полведра картошки.
5 августа – вдоль Ауспии.
Тропа стала вполне симпатичной туристстской тропой, а не петляньем по обочине разъезженной «крутыми перцами» грязной дороги. Солнечно и весело. Выходим к весёлой спутнице нашего путешествия Ауспии, любуемся ею с роскошной стоянки «Светлая».
Группа растягивается: семейство, шагнув пару раз длинными ногами улетает куда-то вдаль, остальные бредут как умеют, и к стоянке «Каска» первым из нас прибывает Саша. Стоянка за небольшой безымянной речкой и Саша мне показывает, что надо в брод. Я доверчиво разуваюсь-раздеваюсь и в два приема перетаскиваю рюкзак и одёжку. Александр как завзятый папарацци щёлкает фотиком. Когда подходит остальной народ выясняется, что геройствовать в неглиже вовсе ни к чему: Какой конфуз! – за поворотом вполне сухая переправа.
Стоянка «Каска» - одно из замечательных мест: её мы оба раза видели при прекрасной погоде (так же как и «Кедровую и «Солнечную») А вот знаменитую «Ложку-вилку» как и "Лесную" – оба раза при дожде… вот загадка…
Стоило нам приступить к обеду как на том берегу речки молчаливо завыныривали из чащи хмурые молодые люди. Мы как в фильме «А зори здесь тихие» подсчитываем это полчище: списавшиеся по инету энтузиасты идут на Мань-Пупы-Нёр. Впереди раскосая рыжая бестия – утащившая покой нашего Серёги.
Нарезвившись на «Каске» слушаем план руководства: к вечеру выйти на «Ложку». Когда начало смеркаться стали интересоваться у встречного и уже остановившегося народа – про "Ложку". Народ недоуменно сообщал, что до ложки ещё пара часов ходу. Надо было где-то ночевать. А вот с этим там не просто: собственно кроме тропы и уже занятых стоянок втиснуться больше-то и некуда: тайга-с…
Найти место чтоб втиснуть нашу палатку – невозможно. И мы шагаем и шагаем. Наконец найдена довольно беспонтовая лесная стоянка – даже ручья рядом нет, чего там в принципе не бывает –вода везде; мы живенько ставимся и … надо сказать, что не все мужчины нашей сплоченной группы были столь простодушны как КАН и … у нас с собою было. Вот только употребление при столь суровом начальнике превратилось в муку: в кружку для маскировки всыпали горсть красной смородины,… которую тут же и решил поесть наш непьющий командир. И очень удивился странному вкусу: когда ж это ягоды испортились-забродили? Когда народ покаялся, Ю К грустно констатировал, что потерял невинность. Вот те на….
6 августа стоянка Дятловцев.
Утром под дождиком за час доходим до «Ложки-вилки» – там ночевали охотнички: группа ражих молодцев, вооруженных всяческим оружием прибыла вместе с нами и шагала впереди. На сырой и грязноватой «Ложке» они бродили такие же хмурые и злые. Ещё рывок – и мы на месте: наша стоянка «найкращая»!
Наплюнув на дождик резво обустраиваемся, обедаем, и мужская часть нетерпеливо бросается на перевал. Мы с Любой бродим и обживаемся: собираем чернику, варим суп. Варю я – а Люба внимательно следит, что не было слишком жирно: "Ку-e-уда ещё две пачки??!, и так уже две положили!!… просто рису добавить и всё…" И мы с удовольствием едим супик… Но народ прибывает, а в кастрюле только расползшийся рис… разбавляем водой раз… разбавляем два… И когда воодушевлённые свиданьем с перевалом возвращаются наши – в котле классическая «седьмая вода на киселе». Ну, соответственно - благодарность повару.
А длинный северный день всё не кончается, и я тоже решаюсь подняться к перевалу, по раскисшей тропке сперва до границы пихтового леса, потом через строй смешных коротеньких берез выхожу на простор. Никакие самые замечательные снимки не умеют это передать – насколько же там невероятно красиво и просторно: в ширь – долина Ауспии, ввысь – хмурый Холат-Чахль.
На фото величие его не заметно – так себе холмик какой-то. Вживую – он хмур, высок и неприветлив. Первое, что вспомнилось - слова Карпушина про палатку «открытую ветрам и камнепадам»: Х-Ч похож на огромную кучу щебня, только на отроги карабкаются узкие полоски травы.
На перевале тихо, а над вершиной Х-Ч европейские облачка потеревшись пузиком о вершину, спрыгивают в Азиатское небо, как утята в пруд.
7 августа – рабочий день.
Сегодня ЮК ведёт нас на перевал, мы наконец увидим то, что пытались представить по рассказам, фотоснимкам.
Довольно резво взбегаем к останцу, фоткаемся, и пока все суетятся с камерами, чуть в сторонке юная Дарья беззаботно салютует над перевалом радужными шариками мыльных пузырей.
Женя и его Семейство уходят к Отортену, а мы вчетвером идём по перевалу. На земле тут и там странные проплешины с погибшим ягелем и мхом. Потом такие же мы видели на уровне перевала, на отроге. Спускаемся чуть ниже, и я вижу полянку: как раз таким я себе представляла - место палатки. После моих воплей Кунцевич спокойно молвит: пятую-седьмую будешь уже спокойней воспринимать…
Место сличаем по фото, а фото у нас качества скверного, но – другом качестве никто вообще не взял.
Что-то там насовмещали и – вниз. Быстро-быстро, прыг-скок, на радость моим друзьям альпинистам я нахожу-таки «местный рельеф», с которого почти скатываюсь и падаю на руку, однако – всё цело. Место – близко к склону и далеко от кедра. Тащить отсюда – бессмысленно – скорее тут бы и обосновались. Идём склоном, идём лесом, пересекаем узкий ручей, и выходим на крошечную полянку: тут была палатка поисковиков, поясняет ЮК.
Ещё пара шагов и - вот оно…
Кедр стоит в лесу, никаких намёков на ветродуйность. Вокруг него почти тесно: рядом стоит кедр второй. Если учесть, что возле самого ствола находится как-то неудобно: под ногами толстые торчащие корни, то от «границы» одного кедра до другого метра три, а меж стволами метров 5-6. Это глаз отмечает быстро, на автомате, пока просто подходили… Стоим ошеломлённые и подавленные, что-то пытаемся блекло говорить. ЮК показывает на место в длинных корнях: «Тут они лежали, а тут найдены угли костра под слоем дерновки…»
Корни кедра (и всех кедров там) торчат над поверхностью – там, в корнях, под стволом можно и нужно разводить костёр – он был бы в безопасности, как в печке, как в норе. Но, мы знаем - тот костёр жгли не в корнях.
Обходим кедр, рассматривая такие знакомые по фото приметы: наклон, сучек-рыбку.
Кедр, оказывается, похож на сосну так, как пирамидальный тополь на тополь обычный: его ветви чаще, к стволу они «прилизаны» снизу вверх. Поэтому когда среди частых ветвей увидели чистую грань, прочищенную аж до самого верха, обломки сучьев на этой грани, вопросов по "окну" не возникло. А вот с другой стороны видим – чуть до земли сухие ветки, на втором кедре – то же самое… Возле второго кедра молоденькие пихты – часть из них кто-то срубил под корень. ЮК говорит, что Семяшкинцы.
Далее шагаем вбок-вниз и оказываемся ниже кедра, в крохотной долинке ручья. А где кедр? ЮК показывает – он прямо над нами, вверх по склону. Тому самому, который описали Шаравин и Коптелов.
Разбредаемся по долинке, благо размеры позволяют. Я забираюсь на островок меж двух ручейков и – «О Боже: настил!» Вспоминаю слова Шаравина, о том, что в ручье можно найти остатки стволиков и созываю народ. Перерекаемся на тему – тот ли настил: у него тоже резанные (как зачиненные карандаши) стволики, но берез там поболее одной, Берёзки, причём куда сохраннее, а пихты уже поплесневели. Пошумев, вспоминаю, что Семяшкинцы что-то писали типа: «мы сделали ВСЕ дела за столько-то минут» и успокаиваюсь – вероятно, настил тоже вошел в этот перечень дел.
На другой стороне долинки растут уже не хвойники, а местные кривые коренастые берёзки. Несколько их срублены на высоте примерно моего роста – это уровень снега. Вообще, это место тесно упаковано в лесу, и мыслей о ветрах, что выдували там какие-то персональные ямы в овраге, в здоровую голову приходить не может.
И опять – как-то быстро-быстро двигаем назад; как ни стыдно признаться – словно вырываемся на свободу.
Выбравшись на простор перевала, переводим дух: какое же тут всё же удивительное место.
Поглядев в сторону Х- Ч Серёга молвил:
"Всё время кажется что из-за него вылетит птеродактиль…."
и добавил:" А давайте на вершину поднимемся…"
Как ни замчательно было на перевале, но пора в лагерь – ведь Саше сегодня предстояло самое ответственное: НОЧЁВКА на перевале.
С шутками-прибаутками его проводили, сели у костра с вновь прибывшим на нашу стоянку народом: четой из Североуральска и двумя плотными блондинами из СП-б, похожими на нашего петербуржца как родные братья, а также колоритным одиночником Алексеем. Огромного роста, несомненно, дети принимают его за небольшого великана - этот, совершенно лесного склада человек, оказался физиком по образованию, владельцем технической фирмы. Он повеселил нас рассказом о прошлогодней встрече с питомцем Кунцевича Шико Бонго: «Иду я по этой же тропе и из-за дерева выглядывает человек… и я понимаю, что что-то не то… и только через какое-то время я понимаю ЧТО именно не так: передо мной негр….» в Северо-уральской тайге.
Вообще, путешествие добавило оптимизма: настолько удивительно-хороший люд нам встречался. Мы всё думаем - где же у нас наш замечательный народ, пошто на улицах мы видим лишь всяких бяк? А народ - бродит по туристским тропам Урала. Сходите, полюбуйтесь!
Меж тем на улице начинает стремительно холодать: мы начинаем натягивать на себя свитера, жилетки, куртки … Похолодало наверное градусов на десять, и мы переживаем за нашего экспериментатора.
8 августа. Пустой день.
Всю ночь - дождь, утром едва мы приступили к завтраку, с верхней тропы к огню радостно торопится Саша: завёрнутый в полиэтилен, но весёлый и бодрый. По его словам на перевале дождь начался вообще под утро. Чудеса…
По планам сегодня на перевал идут Виталик и Люба, а у нас – дежурство в лагере, удачно совпавшее с постирушкой всей природы. Молодёжь уходит, а мы начинаем длинный лагерный день под дождём. Для начала проводим инвентаризацию припасов и выясняем, что конфеты и халву мы не просто «не стараемся поискать получше», их тут у нас вообще нет. Также как половины гречки, манки и… Суета при закладке на Ауспии обернулась нам неприятностью..., да - ещё в закладку попали и Сашины штаны, в которые для чего-то завернули несчастный коньяк.
Предлагается приступиться к написанию дневника, но суровый голос свыше молвит: « Серёга пишет дневник». На предложение ознакомить нас с дневником, коль скоро это дневник экспедиции, увы, следует типичное петербургское усклизывание.
День течёт неспешно и мы успеваем прослушать содержание Серёгиного диплома, посвященного «лесным братьям» и даже почитать по ролям курсовую по технологии изготовления красного кирпича, для этого, вероятно и принесённую сюда преподавателем по основной профессии КУнцевичем.
К вечеру появляются абсолютно мокрые и какие-то взъерошенные скауты. Они решили подняться на Х-Ч, там попали в туман и, по словам Любы, натерпелись страху: вершина плоская, довольно большая, утыканная останцами… В тумане пропала всякая ориентировка и они довольно долго не могли сориентироваться – куда идти на спуск и чуть не ушли в Коми. Потом вдруг - порыв ветра, туман сдуло, и дорога открылась. Для полноты картины на обратном пути они попали под ливень.
9 августа Холат-Чахль.
Сегодня Серёга решил подняться на Х-Ч, потихоньку народ потянулся за ним. Шагаем на перевал, Саша показывает место своей ночёвки, и в народе опять сомнения. Вспоминаем многочисленные описания места палатки и … то, что предлагается на сегодня - никак не укладывается в описания. И объяснения: "да это дилетанты писали, им что перевал, что отрог всё едино» не устраивают. Пытаемся идти так, как предположительно шли Дятловцы – по перевалу к отрогу, не теряя высоты. Утыкаемся в отрог. Естественно, оказываемся выше Сашиной точки, но –на том же расстоянии от кедра (по JPS). До вершины ОТРОГА метров 200 и тут мы видим то, чего точено не было на Сашином месте – от вершины отрога, практически перпендикулярно ему и почти перпендикулярно направлению от нас на кедр три неширокие полоски курума: ТРИ КАМЕННЫЕ ГРЯДЫ.
Вообще гряды тут своеобразны: это неширокие - от двух до четырёх метров и, как правило – не длинные метров десять-двадцать полосы курумника. Иногда достаточно костоломные, иногда вполне гладенькие, как повезёт. Но – поперёк перевала именно таких, характерных каменных гряд НЕТУ!!!!!
Есть только вот эти – сходящие с отрога. Причём, учитывая их скромную длину понятно, что палатку надо искать «в створе» этих гряд.
Пока мы научно спорили Люба, балующаяся эзотерикой, нашла тут маленькую полянку и сказала, что именно это место и есть. На мой взгляд, Любино место имело следующий недостаток: сверху оно было сильно уж прикрыто уступчиком, который наверняка было бы видно на фото.
Вешки выставленные на обоих м п хорошо просматривались одна от другой ничем (холмики, растительность) не закрывались. Между ними находились (с понижением к Сашиному мп) несколько ровных огромных ступеней-площадок, на каждой из которых вполне, по-моему, можно было бы определить место палатки. Понятно, что предпочтительно – самому верхнему.
А между тем мы поняли, что взобрались уже достаточно высоко и взойти на вершину Холат-Чахль - почему бы и не попробовать….
А между тем мы поняли, что взобрались уже достаточно высоко и почему бы не попробовать взойти на Х-Ч….
Погода меняется как в калейдоскопе: вершину то закрывает туман, то всё кругом яснеет. И мы быстренько начинаем подъём по травяной полоске на склоне. На ней встретили курьёзную штучку: из земли чуть накосо торчит прямоугольная призма – ни дать ни взять постамент в заброшенном пионерлагере, с которого убрали «горниста». Если не считать моего попадания на небольшой сыпучий участок, то взобрались достаточно легко. Вершина оказалась странной: большая как футбольное поле, почти плоская, украшенная разбросанными фигурками останцев. И – ветер! Такой, что кажется - заговоришь и будет трепать губы как у Лёлика в «Бриллиантовой руке» до того, что ус отклеится.
Поднялись под слабым дождиком, но ветер разогнал облако, и все восторгаются открывшимися видами до того, что слегка теряют голову.
Пересмотрев все фигурки Виталик показывает нечто удивительное: под останцом напоминающим не то стилизованное сердце, не то крылья с какой-то военной символики выложено кольцо из камней в виде правильной окружности, в центре которой некая ямка тоже выложенная камнями. Всё это очень похоже на искусственное сооружение.
Разгоревшись азартом Серёга провозглашает поход до снежника и мы спускаемся к нему по гребню южного отрога, украшенного башенками останцев. Они стянутся ровной цепочкой , как остатки древней крепости. На этом перевале множество всяческих богатств: нашли оленьи рога, заросли родиолы розовой и... море грибов. Вид на долину Ауспии наверное ещё красивей чем с "нашего" перевала. Становится жаль тех заядлых туристов, что проскакивают эти места на скорости, выпучив глаза от натуги и рвущих к одной цели - знаменитые ПУПЫ.
На обратном пути, прямо из-под ног, пугая меня взлетает стайка куропаток. В одинаковом изумлении пытаемся разглядывать друг друга: птицы отлетают совсем недалеко и старательно вертят головками пытаясь рассмотреть нас. А мы - вот они, просто стоим неподвижно. Вспомнила недобрым словом группу мордатых охотничков, как грохотали на перевале их выстрелы. Неужели в этом какое-то чувство победы - прийти за семь дорог на перевал чтобы убить несколько таких доверчивых созданий и сожрать?!
Обратно улепётываем вдоль склона, наперегонки с очередной тучкой, стараясь по строгому совету Виталика, "держать высоту". Я ною, что надо вниз, но попав в заросли стланика привольно разросшегося внизу забираюсь вверх, на курум уже без понуканий: в этом зелёном кошмаре наверное танк завязнет!
Устала и к точке сбора - останцу идти уже не хочется, как только выходим на перевал, решила "срезать угол". Даже зная там всё, я промахнулась мимо тропы и только когда они пошли по тропе вниз увидела, что я до настоящей тропы ещё не дошла метров сто, а спускалась по какой-то "левой" тропке. Дождик подгоняет нас домой.
А там -новые новости: в лагерь вернулось семейство и, почему-то с нашим авто-попутчиком Михаилом, ушедшим в отрыв с самой точки выгрузки на Ауспии.
Все они попали в туман на Отортене и, проплутав, решили, что до Пупов им не успеть. Все вернулись в лагерь и наш руководитель тихо и ласково сказал: а что нам тут больше делать - после завтра снимаемся домой....
